Юрий Иванов-Милюхин - Абреки Шамиля [СИ]
— Абреки не могли уйти далеко, — высказал кто–то догадку. — Они спрятались где–то поблизости.
Панкрат рывком завернул морду своему кабардинцу, перекинул винтовку на грудь:
— Батяка, надо переправиться на ту сторону и прочесать лес. Они схоронились в нем, — крикнул он в запале. — Посчитай сам, сколько времени прошло с момента появления их возле станицы и нашими сборами.
Дарган покусал конец уса, нервно потеребил уздечку, ему тоже хотелось поскорее встретиться лицом к лицу с врагом. Но трезвые мысли мешали бросить коня в упругие водяные струи, чтобы продолжить погоню. Он понимал, что время упущено.
— На том берегу мы успеем разве что войти в чащу, как солнце закатится за вершины гор. Ты об этом подумал, сынок? — сдерживая кипевшую в нем ярость, сказал он. Выждав паузу, продолжил. — Даже если допустить, что они поскакали лесом, то в нем тоже две дороги. Одна ведет к аулу, а вторая, если никто не забыл, ко входу в пещеру сквозь горный хребет.
— Тогда зачем мы теряем время? — вскинулся сотник. — Предлагаю разделиться на две группы и встретить разбойников на тех выходах из леса.
Дарган подъехал к старшему сыну и положил ему на плечо свою руку, в глазах у него плескались волны печали:
— Посмотри на небо, Панкрат, — указал он рукой вверх. — Я говорил тебе о потерянном времени, а теперь скажу о наших кровниках. Не сомневаюсь, что это дело рук выросших сыновей братьев Бадаевых, решивших отомстить нам за своих отцов. Оба ночхоя давно разговаривают со своим аллахом и по твоей воле тоже.
— Что предлагаешь ты? — скрипнул зубами сотник, он не в силах был удержать внутри себя тревогу за сына с младшей сестрой. — Говори скорее, отец, иначе солнце и правда успеет скрыться за гребнем.
Атаман усмехнулся, медленно огладил ладонью свою бороду:
— Сначала нам нужно отпустить в путь–дорогу наших гостей. Ты же не хочешь подставлять их под разбойничьи пули, когда у твоих братьев со старшей сестрой намечается совсем иная жизнь? — кивнув на Захарку с Петрашкой, а так–же на кавалера, сказал он. — Я уверен, что их судьба будет намного лучше нашей.
— Я слушаю тебя, батяка, — глухо процедил старший сын.
— Лишь после этого мы со станичниками займемся вызволением Марьюшки с Павлушкой из татарского плена. Я знаю, в каких саклях живут семьи Бадаевых, — Дарган посмотрел в сторону чеченского аула, в глазах у него сверкнул мстительный огонек. — На этот раз пощады им не будет. Никому…
Захарка кашлянул в кулак и нарушил тишину, присевшую было на концы казачьих усов:
— Я не уеду отсюда до тех пор, пока моя сестра с племяшом не вернутся под отчий кров, — упрямо сказал он.
— Я тоже не собираюсь покидать станицу, не исполнив своего семейного долга, — подключился к нему Петрашка.
— Семья моей супруги Аннушки является и моей семьей. Господа казаки, вы можете смело на меня рассчитывать. — с сильным французским акцентом сказал мушкетер. — Мне спешить уже некуда, тем более, что мы с Захаром знаем, где находится то, зачем я с Сильвией приехал сюда.
— Прости, Буало, но я высказал всего лишь предположение, — повернул к нему Захар свое лицо. — Вполне возможно, что во мне говорило лишь мстительное чувство к моему бывшему сопернику.
— Ничего вы еще не знаете, а разговоры в отношении прыткого шведа Карлсона с его сестрой всего лишь догадки, — грубо оборвал мушкетера со средним сыном атаман, который был в курсе всех их дел. — Чаще бывает, что искомое находится там, откуда за ним начали охотиться.
— Простите, месье Д, Арган, что вы пожелали этим сказать? — насторожился было кавалер.
— Только одно, вам нужно отправляться по своим домам. И немедленно, — непримиримо сдвинул брови полковник. — Прощайте, сынки и ты, Буалок. Экскюзи муа… чи как у вас там во Франции. Тут мы справимся и без вас.
Атаман дернул за уздечку, направляя кабардинца в мутные воды горной реки. Панкрат, осознав, что задумал отец, встрепенулся и, кивнув головой братьям с новоиспеченным зятем, пристукнул своего коня каблуками. За ним без раздумий тронулись остальные станичники. Скоро весь отряд уже выбирался на крутой берег на той стороне реки. Лучи заходящего солнца вплетались в струи воды, стекающие с лошадиных крупов, окрашивая их в малиновые тона. Показалось, казаки надумали раствориться в розовато — красном закате навсегда. Но это только почудилось, слишком прямо сидели станичники в седлах и слишком уверенно направляли они вперед своих коней.
На левом берегу Терека остались три рослых всадника, на их лицах отразилось замешательство смешанное с обидой. Но это состояние тревожило их недолго. Скоро все трое молча переглянулись и как по команде пустили коней к воде. Крутые волны торкнулись в бока послушных животных, стараясь смыть с них пот и налипшую дорожную пыль…
![Юрий Иванов-Милюхин - Драгоценности Парижа [СИ]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
